Если Мальсибер присылает сову с письмом, с сухими, разбросанными ровно, словно по линейке, строчками - жди беды. Мэрри прикусывает нижнюю губу, вчитываясь, пытаясь, по обыкновению углядеть что-то особенное за попытками Алистера скрыть чувства. Как обычно, терпит поражение.
Иногда он думал, как преобразилась бы жизнь, если бы все стали говорить о своих чувствах открыто. С другой стороны, чувства делали людей уязвимыми, а значит, они опасны. Но в них ведь и сила...и...
Нет, ему не решить дилемму всего человечества за пару минут размышлений.
Глубоко вздохнув, он черканул пару строк и отправил сову, позвав домового эльфа. Сегодня он собирается нанести визит. 

Шаги гулко отдавались в просторном холле поместья Мальсиберов. Оно было таким строгим, совершенно непохожим на его родной дом, где всё, что не в коврах, то в цветах. Словом, ему здесь нравилось - привлекала игра на контрастах.
Алистер едва ли не бежит к нему, и Мэрри с трудом удерживает на месте лицо, а после, увидев улыбку - разбегается за пару шагов и со смехом бросается Мальсиберу на шею, обнимая крепко-крепко. 

В конце-концов, кто его осудит? Алистер?
Не-мыс-ли-мо.

Он настолько привык к Мальсиберу, что и предположить не мог, что способен сделать хоть что-то, ранящее или оскорбляющее друга. Поэтому он позволил себе повисеть на нем чуть-чуть, Ал вытянулся вверх раньше всех остальных, что весьма обидно, ему почти пришлось встать на носочки, чтобы до него дотянуться.
- А уж я как рад тебя видеть. Ты меня встревожил своим письмом. Можешь сказать, что случилось?
Он нехотя отпустил друга, уже основательно придушенного в объятьях и наклонился к домовому эльфу, который не успел убежать по своим делам.
- Подай пожалуйста чай и пирожных, я зверски голоден, хорошо? - он всегда был учтив. Неважно, что перед ним эльф. Или эльфийка? Судя по смущению, эльфийка. Улыбнувшись маленькому созданию, он взял Алистера за рукав и уверенно потащил за собой на диван.
- Надеюсь это не что-то шибко секретное. В вашей гостиной можно танцевать венский вальс... что не особо - он взмахнул рукой - Располагает к интимным беседам...
Чайник чая, разлитый на две кружки и тарелка с пирожными с кремом мигом возникли на кофейном столике и Эйвери привычно отвлекся на еду.
- Позволь я... - он сделал несколько вальсовых па, изящно протанцевав мимо Мальсибера к еде и, прихватив пирожное, покружил его как лучшую из партнёрш. Эльфы уже знали его предпочтения. Корзинка с кремом и радужной посыпкой и кондитерским жемчугом. Идеально.
Он плюхнулся на диван, деликатно слизывая кондитерский жемчуг с верхушки.
Слегка розовый. Хрустит. Ну что за прелесть!

Не смотря на его легкое, танцующее поведение, за Алистером он следил, как охотник за своей жертвой - внимательно и безотрывно, отслеживая все возможные проявления слабости - но если охотник примечает ее, чтобы вонзить клинок в уязвимое место, Мэрри делал то же с иной целью - желанием прикрыть незащищенное, обнаженное, открытое место в обороне души своего друга.
- Ты плохо спишь, - он констатирует факт, переходя в наступление столь же изящно, как раньше - танцевал и дурачился. - Косметические чары - не твой конёк, - синяки под глазами почти не скрыты, в одежде легкая небрежность, резкие движения.
Он сел, как обычно, спиной к углу, чтобы просматривать все помещение, чтобы снять с друга обязанность контролировать обстановку. Но все же, видимо, дело было крайне деликатное, раз Алистер так дергается.

Отредактировано Marion Avery (2022-10-08 03:39:33)

Мэрри любил Алистера.
Легкость чувства была сравнима с самим дыханием - мы никогда не задумываемся, когда делаем вдох. И поскольку он любил его, он знал его.
Детали поведения, особенности мимики, привычки, все-все-все оказалось тщательно подмечено, рассортировано, записано. Потому что любовь не только приятное чувство, но и обязательства. Узнавать - первым, раньше самого Алистера - о его чувствах, чтобы подхватить и поддержать, поставить плечо, протянуть ладонь - чтобы он не упал. Вряд ли Мальсибер догадывался, как крепка привязанность Мэрри к нему, и теперь, когда оказывается, нечто случилось, а он не в курсе - Эйвери злился.
- Ты? Пригласить в гости? Просто так? Помилуй, Маль, ты же знаешь, ваш дом пугает меня до визжащих пикси. Ты не настолько жесток...
Пирожное отправляется в рот целиком. Сколько бы отец не пытался вразумить наследника суровым "Ты как проглот, мой дорогой", Мэрри все еще любил так делать. Что поделать, если целиком - банально вкуснее?

В ответ на замечание улыбнулся, деликатно стряхивая крошки с губ. Весь из себя приличный молодой человек. Он в свою очередь не понимал, как можно НЕ любить сладкое, но именно поэтому их дружба и была такой идеальной. Они даже не пытались покушаться на любимые лакомства друг друга. Надо заказать ему шоколадную статую его же самого в полный рот - задумался Эйвери - интересно, будет ли он ее есть и если будет, то каааак...

Словом, он немного отвлекся.

Мальсибер медлит и крутит чашку в пальцах. Старая привычка, выдающая нервозность. Мэрри всегда хотелось отобрать предмет у тех, кто его бездумно крутит в ладонях. Слишком циклическое, бесполезное, даже...вредное движение, заставляющее сосредотачивать взгляд только на предмете, не погружаясь в разговор.

- Неужели? Думал твой отец никогда не решится на подобное...Особенно не посоветовавшись с тобой...- он тут же прикусил язык. По сути, он не видел в повторных свадьбах ничего дурного, но он в целом, как человек ни разу не терявший, легко относился как к жизни, так и к смерти.  Для Мальсибера же смерть матери стала катастрофой. Он помнил его еще до случившегося и слом, произошедший в милом и обаятельном мальчике, навсегда превратил его в кусок льда.
Отец говорил, что подобное состояние называется детской травмой.

Неудивительно, что Алистер так завелся.
- Может быть он позволил себе влюбиться, ты не думал о таком варианте развития собы...
Чашка разлетается на осколки. Мэрри вскрикивает. Повсюду кровь.
- АЛИСТЕР! - он бросается к нему, забыв обо всем на свете, хватая его за руку, вытаскивая из кармана платок.
- Дай посмотрю, - с неожиданной силой разнимает пальцы, бережно протирая рану.
В глазах пляшут черным мушки и кружится голова.
Мэрион Эйвери ужасно боится вида крови.

Прикусывает губу, чувствуя, как в груди рождается позорный всхлип, который не посмеет сорваться с губ, а глаза - не наполнятся слезами. Он должен держать себя в руках.
- Так нельзя, Алистер, - тихо шепчет он, чувствуя, как губы трескаются. Его нервные действия всегда оказывались направлены на самоповреждение.
- Тебе стоит подумать об отдыхе. О временном побеге. О чем-то...что может тебя сейчас спасти, - домовики возникли из ниоткуда и он потянулся за принесенной мазью, подходя к другу с ней наперевес, словно в его руках - смертельное оружие.
- Ты позволишь? - он густо наносит на рану мазь.
Вот бы душевные раны залечивались так просто.

Завершив все манипуляции он, дрожа, опустился на диван, сжимая в пальцах окровавленный платок.
- Не пугай меня так больше. Прошу тебя.